В конце апреля 1945 года управляющий делами партии Мартин Борман получил задание установить контакт с журналистом одной из нейтральных государств и доставить его в бункер Рейхсканцелярии. За день до самоубийства Гитлера швейцарский журналист Курт Шпейдель взял у него последнее интервью. Но сам Шпейдель был убит при штурме Рейхсканцелярии, а блокнот со стенограммой беседы вкупе со многими другими документами был доставлен в Москву, где и пролежал до недавнешнего времени в архиве музея Вооруженных сил…
В 1995 году один из служащих архива потрудился расшифровать стенографическую запись и был поражен уникальностью этого исторического документа. Он обратился в редакцию «Национальной газеты», и сейчас мы хотим предложить всего несколько вопросов из этого интервью, которые могут быть увлекательны современному русскому читателю.
Вопрос: 27 годов назад, вступая в политическую борьбу, подразумевали ли Вы, что Вас ожидает таковой конец?
А.Г. Да, уже тогда мы отлично понимали на что шли. Мы вступали в решающую борьбу (Endkampf), ставкой в какой была жизнь и существование белоснежной расы. На карту было поставлено все, и исходов могло быть только два: или мы победим, или совсем погибнем.
Вопрос: Сегодня 29 апреля 1945 года. Сознаете ли Вы, что потерпели поражение?
А.Г. Я не считаю, что мы проиграли. Германия - да, она проиграла войну, вермахт потерпел поражение. Но мы дали толчок мощной идее. Национал-социализм наглядно обосновал свое абсолютное преимущество.
Вспомните 1918 год, вспомните 20-е годы - где тогда была Германия? За пару лет, что мы были у власти, нам удалось сделать величайшее правительство в истории населения земли. Мы выстроили экономику, воспитали здоровую молодежь - здоровую духовно и на физическом уровне. В конце концов, в истории остается только величавое. Кто на данный момент вспоминает о тыщах рабов, погибших при строительстве пирамид в Египте? В истории осталась только громадина пирамид.
Да, мы пали в борьбе, но это падение ввысь (der Fall nach oben). Национал-социализму принадлежит будущее, я не побоюсь сказать, что это будет XXI век. Я не удивлюсь, если в XXI веке национал-социализм одолеет в Рф. За годы этой войны я обязан был пересмотреть свое расовое миропонимание.
Вот что я Для вас скажу, никто тут, в Европе, не знает Россию и никогда ее не знал. Я совсем не идеализирую российских, никак, в российских все-же очень много азиатского. Но факт остается фактом, российская цивилизация оказалась посильнее и выносливее в этой сумасшедшей войне, и я не удивлюсь, если спасение для белоснежной расы придет с Востока. Это будет разумно.
Вопрос: Вы произнесли, что выиграли идею, но проиграли войну. Закономерный вопрос: нужна ли была эта война?
А.Г. Вы гласите так, как будто от 1-го меня в мире зависело начать эту войну либо не начинать. Я знаю, после нашей смерти на нас спустят всех собак. Нас назовут агрессорами и разжигателями войны. Но это неправда, как будто я либо кто-то другой в Германии желали этой войны.
Новое поколение германцев строило величавое правительство, и не их вина, что им сплошь и рядом ставили палки в колеса. Британцы, америкосы и евреи всего мира сделали все, чтоб начать эту войну, чтоб задушить ростки юного национал-социалистического движения.
Только кретин может мыслить, что эта война была планом наших стратегов. Поглядите, в 39 году мы сходу оказались в кольце противников, превосходящих нас численно и на техническом уровне. Но даже в таких условиях германский дух явил миру чудеса героизма.
Вопрос: Оглядываясь назад, вы не пугаетесь некоторых своих поступков? Скажем т.н. окончательного решения еврейского вопроса.
А.Г. В этот трагический для Германии час я не могу думать о евреях.
Вопрос: О каком решении в своей жизни вы жалеете больше всего?
А.Г. Разгон верхушки СА в 1934 году и казнь Рема. Тогда я пошел на поводу у собственных эмоций, сыграли роль и грязные интриги внутри партии. Эрнст со всеми его недостатками был преданным национал-социалистом и с самого начала борьбы шел со мной плечом к плечу. Без его штурмовых отрядов НСДАП не было бы.
Я знаю, многие тогда меня обвиняли в предательстве национальной революции, но, вопреки всяческим слухам, мной двигали только соображения морали и нравственности, я боролся за чистоту партийных рядов. Эрнст был моим другом и умер с моим именем на устах.
Если б он сегодня был рядом, все было бы по-другому. А вермахт просто предал меня, я гибну от руки собственных генералов. Сталин совершил гениальный поступок, устроив чистку в Красной Армии и избавившись от прогнившей аристократии.
