К середине XIX века Наша родина имела все основания укрепить свое присутствие в Америке, завладев Калифорнией. Уйдя же с желанных земель, российские открыли прямой путь к их заселению янки.

На помощь Аляске

Зима 1805-1806 годов для российских колонистов на Аляске выдалась прохладной и голодной. Для того чтоб как-то поддержать поселенцев управление Российско-американской компании (РАК) получило у южноамериканского негоцианта Джона Вульфа груженное продовольствием судно «Юнона» и оправило его в Новоархангельск (на данный момент Ситка). Вобщем, до весны товаров не хватило. В помощь «Юноне» дали только-только построенный тендер «Авось», и на 2-ух кораблях российская экспедиция отплыла к теплым берегам Калифорнии для пополнения припасов продовольствия. 

Во главе экспедиции был поставлен королевский камергер Николай Резанов. После неудачной дипломатичной миссии в Японию он стремился проявить себя в непростом предприятии с лучшей стороны. Цели экспедиции не ограничивались единовременной помощью испытывающим на Аляске нужду: они были ориентированы на установление крепких торговых отношений с принадлежащей Испанской короне Калифорнией. Задачка усложнялась тем, что Испания, выступая союзником наполеоновской Франции, никак не жаждала идти на контакты с представителями Русской империи.

Изнуряющий патриотизм

Проявляя свои незаурядные дипломатичные таланты и личное притягательность, Резанов смог расположить к для себя испанские власти, но вопросы о поставке продовольствия никак не двигались с мертвой точки. И здесь в огромную политику вмешалась любовь. На приеме у коменданта крепости Сан-Франциско Хосе Аргуэльо Резанов знакомится с его 15-летней дочерью Консепсьон (Кончитой). 

После недолговременного общения меж 42-летним командором и юной кросоткой появляются симпатии, которые очень стремительно перерастают в сильные чувства. Более того, на предложение руки Кончита ответила согласием, невзирая на перспективу навечно поселиться в прохладной северной стране. Почти во всем благодаря Консепсьон удалось условиться с властями, и к лету 1806 года настолько нужные продукты в обилии потекли в трюмы российских кораблей. Резанов собственной любимой обещал возвратиться, а она – преданно его ожидать. Но им больше не судьба было повстречаться. Командор на пути в Петербург захворал и скоро погиб, а Кончита, так и не дождавшись суженого, предназначила свое служение богу. Мы никогда не узнаем, была ли это реальная любовь либо же имел место расчет дальнозоркого политика. 

Вобщем, очень много тогда решалось на благодатных калифорнийских берегах. В собственном предписании правителю Российской Америки негоцианту Александру Баранову Резанов писал, что используя собственный опыт торговли в Калифорнии и согласие местных обитателей, он постарается донести до правительства выгоды от такового предприятия. А в прощальном письме он оставил такие слова: «Патриотизм принудил изнурить все силы мои с надеждой, что верно усвоют и надлежаще оценят».

Форт-Росс

Усилия русского дипломата были оценены. То, что не успел донести до правительства он, вышло у Баранова. Негоциант снаряжает две экспедиции во главе со служащим РАК Александром Кусковым для основания в Калифорнии колонии. В 1812 году в 80 километрах к северу от Сан-Франциско было заложено 1-ое российское поселение. Формально этот район принадлежал испанцам, но распоряжались там индейские племена, у каких за сущие мелочи – одежку и орудия труда – была выкуплена земля. Но этим отношения с индейцами не ограничивались: позже российские переселенцы стали их интенсивно завлекать к хозяйственным работам в колонии. В период с апреля по сентябрь тут были выстроены крепость и деревня, получившие название Форт-Росс. Для столь диких мест поселение казалось невиданным очагом культуры и цивилизации.

Между русскими и испанцами постепенно наладился выгодный торговый взаимообмен. Русские поставляли произведенные на Аляске изделия из кожи, дерева, железа, получая взамен меха и пшеницу. Также испанцы приобрели у колонистов несколько легких судов, выстроенных на верфях форта. Хозяйство русских процветало. Здесь прижилось скотоводство, были высажены виноградники и фруктовые сады. Совершенно новым явлением для Калифорнии оказались выстроенные колонистами ветряные мельницы и завезенные оконные стекла. Позднее впервые в этих местах были введены систематические наблюдения за погодой.

Судьба русской колонии

После смерти в 1823 году Кускова судьбой Форт-Росса озаботился глава канцелярии Российско-американской компании Кондратий Рылеев, а именно о делах форта он хлопотал перед влиятельными российскими чиновниками. Планы Рылеева относительно «Русской Калифорнии» выходили за рамки снабжавших Аляску сельскохозяйственных угодий. В 1825 году Рылеев подписывает распоряжение РАК о постройке в Калифорнии новых русских крепостей для дальнейшего освоения территорий: «Взаимные пользы, справедливость и самая природа того требуют», – писал глава канцелярии РАК. Однако Александр I предложение компании отклонил, посоветовав оставить эту затею и не выходить колонистам «из границ купеческого сословия».

Граф Н. С. Мордвинов предлагает РАК компромиссный вариант: выкупать у российских помещиков с бедной землей крепостных и расселять их в плодородной Калифорнии. И действительно вскоре владения русских переселенцев заметно расширились и стали доходить прямо до границ современной Мексики. Но к середине 1830-х годов популяция пушного зверя в Калифорнии заметно сократилась, а Аляска нашла другой источник поставок продовольствия – форт Ванкувер. Российские власти к проекту окончательно охладели, и в 1841 году Форт-Росс был продан гражданину Мексики швейцарского происхождения Джону Саттеру за 42 857 рублей. Однако в потере «Русской Калифорнии» находят и политический мотив. Претендовавшая на эти земли Мексика согласилась на русские колонии в Калифорнии в обмен на признание от Петербурга ее независимости от Испании. Николай I портить отношения с Мадридским двором не захотел. В 1847 году Калифорнию покинули последние русские, а в 1849 там наступило время «золотой лихорадки».