Френология — наука о мозговой локализации психологических функций — была популярна в XIX веке. В Европе, Северной и Южной Америке врачи кропотливо определяли черепа пациентов. За их работой следила милиция. Ведь новенькая методика могла стать принципиальным подспорьем вместе с учением об уникальности кожных линий — дактилоскопией.
Отдельным энтузиастам от анатомии милиция помогала доставать био материал для исследовательских работ — свежайшие головы преступников ярко выраженных специальностей: убийц, жуликов, грабителей. Так из отребья городского дна ковалось массивное орудие для защиты оплота права.
ЧЕЛОВЕК ОДНОЙ ИДЕИ
Создатель френологии Франц Йозеф Галль родился 9 марта 1758 года в австрийском городке Тифенбрунне. Это был человек одной идеи, которой он предназначил всю жизнь.
Идея, из которой потом появилась френология, пришла Францу Йозефу в детстве, в прямом смысле за партой. В школе он увидел, что у всех его сверстников, владеющих в особенности неплохой памятью, глаза были немного навыкате. Смешная мысль пучеглазых зазубривал отыскала жаркий отклик у недобросовестных одноклассников Галля.
Заслуживший одобрение мальчишка решил развить начинание и сделал еще несколько схожих открытий. Позже к тому же еще. Наблюдения стали складываться в систему: неподражаемая у каждого человека форма головы со впадинами, плоскостями и холмами наглядно показывала характеристики нрава. Франц Йозеф оказался так заинтересован открывающейся правдой, что к окончанию школы не охладел к собственному увлечению. Он подмечал и сопоставлял.
Хобби переросло в привычку, привычка обусловила судьбу. Галль решил стать доктором. В 1785 году он по- лучил мед диплом Венского института и скоро заполучил широкую известность не только лишь как блестящий практикующий доктор, да и как даровитый лектор, очаровавший широкие круги венской интеллигенции новым методом охарактеризовывать людей по их наружности.
Галлю было довольно мимолетного взора на собеседника, чтоб предсказать, как он себя поведет в той либо другой ситуации. Это было поразительно. Куда удивительнее оказался тот факт, что волшебство имело полностью научную базу. Галль охотно открывал секреты «фокуса» перед публикой.
На лекциях доктора не было недочета в слушателях. Вена в ту пору была научным центром Старенького Света. По значимости ее превосходил только культурный центр — Париж. Доктор Галль вкусил заслуженной славы в обоих городках.
Я — ОТЕЦ ДРУГОЙ НАУКИ
По настоянию высших кругов австрийского клира власти в 1802 году воспретили лекции о кефалоскопии (так была названа новенькая наука). Некое время доктор Галль продолжал работу с узеньким кругом учеников, но в 1805 году был обязан покинуть негостеприимную страну.
В течение 2-ух лет он переезжал из Берлина в Швейцарию, оттуда в Голландию и Францию, пока не ишак в Париже, оплоте свободомыслия, где обрел реальную славу: пополняемая за счет Академии коллекция черепов людей и животных, полное собрание сочинений, ученики, сделавшиеся общепризнанными авторитетами в медицине. Еще не старенькым, Франц Йозеф Галль увидел победное шествие разработанной им системы, получившей закоренелое заглавие «френология».
Сам Галль этого термина не признавал. «Меня именуют папой новейшей науки — френологии. Но это не так. Слово «френология» введено моим учеником Шпурцгеймом. Я же против этого термина и пользуюсь определениями «кефа-лоскопия», «краниоскопия», «краниология», — писал он в собственном многотомном труде «Анатомия и физиология нервной системы в целом и а именно мозга».
Доктор Галль погиб 22 августа 1828 года в округах Парижа, в Монруже, и был похоронен на кладбище Пер-Лашез без головы, которую завещал для пополнения собственной коллекции. К этому времени его учение шагнуло далековато за океан и на просторы Рф.
ТУРГЕНЕВ, ПУШКИН И ДРУГИЕ
В Рф новое научное поветрие распространилось со скоростью воистину величавой и обхватило многие просвещенные разумы. Вспомним хотя бы «небольшую гипсовую головку, разбитую на нумерованные четырехугольники» в кабинете отца Базарова из «Отцов и детей». И это понятно, ведь Базаров-стар-ший был уездным лекарем.
Но учение Галля было популярно и посреди дальних от медицины людей. Так, Лермонтов, описывая доктора Вернера, от лица Печорина меж иным замечает: «Он стриг волосы под гребенку, и выпуклости его черепа, оголенные таким макаром, поразили бы френолога странноватым сплетением обратных наклонностей».
Серьезно воспринимали систему Галля и лица из наиблежайшего окружения Пушкина. Друг поэта И. И. Пущин, вспоминая лицейскую жизнь и а именно лицейского дядьку Сазонова, писал о нем, что это было «необыкновенное явление физиологическое; Галль отыскал бы, непременно, подтверждение своей системы в его черепе».
Упоминания идей Галля встречаются и у самого Пушкина. Самое раннее из них — в письме к Анне Керн от 1825 года. Полусерьезно-полушутливо предлагая ей бросить мужа и приехать к нему в Михайловское, одну из предпосылок такого поступка Пушкин видит в наличии у Керн «сильно развитого органа полета».
В поэме «Граф Нулин» герой ночью безошибочно находит на ощупь дорогу, ибо, согласно черновому варианту, он «местной памяти орган имел по Галлевой примете».
Орган местной памяти (он же орган любви к путешествиям) действительно значился среди упоминаемых Галлем мозговых органов. В его многотомном сочинении он значился под номером XIII, проявляясь двумя выпуклостями, расположенными от корня носа до середины лба.
Людям, у каких резко выражены местная память, или ощущение местности, по Галлю, свойственно стремление путешествовать. Галль считал, что эти свойства присущи сначала птицам, в связи с чем Пушкин применительно к Керн поэтично называет ведающий ими участок мозга «органом полета».
Но если в России «Галлова краниоскопия » обрела популярность приемущественно в среде врачебной и литературной, по другую сторону Атлантического океана она обернулась к населению зловещей стороной.
НЕУДАЧНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ
Ассистент доктора Галля Шпурцгейм со своими учениками привнес много нового в пропагандируемую им науку френологию. А именно, роль влияния мозговых извилин и их форм на образование особенностей характера. Активный популяризатор, Шпурцгейм заразил своими идеями ученых Нового Света.
В конце XIX века Буэнос-Айрес считался Парижем Южной Америки. Огромный и богатый портовый город был прибежищем зверской преступности. В лабиринты приморских трущоб полиция отваживалась соваться только днем и большими отрядами.
Между правоохранительными органами и блатными королями шла настоящая война со стрельбой, резней и захватом заложников. Зверствовали обе стороны. На фоне этой жутковатой специфики городской криминальной обстановки и взошла черная звезда Адольфо Педро Рибейры.
Неудивительно, что полиция Буэнос-Айреса активно интересовалась любыми средствами профилактики преступлений. Перспективная наука френология не стала исключением. Если преступников можно идентифицировать по отпечаткам пальцев, то пополнение их армии можно пресекать, проводя замеры головы у приезжих, — очевидно, так рассуждали чины городской полиции, когда врач-криминалист Рибейра предложил посодействовать в составлении френологического атласа.
Взамен Рибейра обещал надежную методику определения у человека преступных наклонностей. Ради этого власти Буэнос-Айреса готовы были пойти на сделку с самим дьяволом.
Рибейра попросил предоставить для исследования головы бандитов, картежников, проституток и воров. Сыщики пошли навстречу, и вскоре доктор погрузился в напряженную работу. В 1890 году Адольфо Педро Рибейра издал иллюстрированный атлас, значительную часть которого занимало описание особенностей извилин и черепов преступников различных профессий.
На иллюстрациях были представлены фотографии препарированных голов с обнаженными участками мозга и черепных костей. Атлас был снабжен богатыми пояснениями.
Преступность в Буэнос-Айресе сократить не удалось. Развития френология не получила. Уже в конце XIX века она была официально признана лженаукой во всех европейских странах, и это положение остается неизменным до настоящего времени. Правда, в 1930-х годах ее попытались возродить нацисты для подтверждения теории расового превосходства. Но это уже совсем другая история.
