165 годов назад полуостров Сахалин и Приамурский край были объявлены русскими территориями. Вышло это благодаря офицеру Геннадию Невельскому, решившему не слушать свое начальство и освоить эти местности.

Невзирая на то что 1-ые российские переселенцы из числа казаков побывали в Приамурье и Забайкалье еще в XVI веке и основали там поселения, часть этих территорий нельзя было полностью именовать русскими. Так, на часть из их претендовал Китай, с которым Наша родина в 1689 году заключила Нерчинский контракт, лишивший нашу страну части не так давно обретенных территорий. При всем этом оставался еще целый ряд земель, чья принадлежность документально никак зафиксирована не была.

Изучили их в большей степени казаки. Так, российский первопроходчик Иван Нагиба спустился вниз по Амуру и, невзирая на противодействие местных обитателей, добрался до устья реки. А «письменный голова» Василий Поярков повторил подвиг Нагибы, сам того не зная: думая, что сплавляется по Шилке, путник преодолел Амур. Не считая того, конкретно российские первопроходцы установили, что Сахалин является полуостровом, а не полуостровом.

При всем этом в Рф придерживались неверного представления, что Сахалин полуостровом не является и что Амур не судоходен, соглашаясь, таким макаром, не со своими соотечественниками, а с французскими и английскими исследователями.

Вследствие этого Наша родина не испытывала особенного энтузиазма как к Сахалину, так и к Амуру. Так длилось прямо до тех пор, когда граф Николай Муравьев не был назначен генерал-губернатором Восточной Сибири. Вышло это в 1846 году, когда граф решил попробовать упрочить позиции Рф на Тихом океане. С этой целью он обратился к опытнейшему мореплавателю Геннадию Невельско́му, увлекавшемуся географией Далекого Востока.

А именно, конкретно Невельской, исследовав материалы экспедиции поручика Петра Гаврилова на Амур, сообразил, что тот спутал Амурский лиман — северную часть Монгольского пролива меж материковой Азией и полуостровом Сахалин — с заливом Байкал на севере Сахалина. Более того, поручик Гаврилов в заливе заплутался, а потом доносил Николаю I, что Сахалин является полуостровом, а о судоходстве на Амуре не может быть и речи.

Невельской со скептицизмом воспринял результаты экспедиции и обратился к величавому князю Константину Николаевичу — второму отпрыску Николая I. Правитель сам выбрал для отпрыска стезю военного мореплавателя. Геннадий Невельской же служил под началом величавого князя и воспользовался его расположением. Потому Константин Николаевич просьбу Невельского удовлетворил и выслал его под начало графа Муравьева, который, в свою очередь, в 1847 году повелел опытнейшему мореплавателю отправиться из Санкт-Петербурга в Петропавловск-Камчатский на корабле «Байкал».

Сам Невельской планировал изучить русло реки Амур и основать вблизи поселения. Ему разрешили это сделать после выполнения основного задания. При всем этом Невельскому категорически воспретили основывать поселения в районе Амурского лимана либо устья Амура.

Невельской сделал напротив: 14 августа 1850 года на мысе Куегда он основал поселение, заявив: «От имени русского правительства сим объявляется всем зарубежным судам, плавающим в Монгольском заливе, что прибрежье этого залива и весь Приамурский край, до корейской границы, с полуостровом Сахалином составляют русские владения. Для этого ныне поставлены российские военные посты».

Полномочий на это моряк не имел и cильно рисковал, посему тотчас же отправился в Санкт-Петербург, чтобы доложить о содеянном руководству.

«Государь назвалъ поступокъ Невельского «молодецкимъ, благороднымъ и патріотическимъ», наградилъ его орд. Владиміра 4 ст. и на докладѣ Особаго Комитета положилъ Свою знаменитую резолюцію: «гдѣ разъ поднятъ русскій флагъ, тамъ онъ спускаться не долженъ». Одновременно для прекращенія постояннаго противодѣйствія, предсѣдателемъ Особаго Комитета былъ назначенъ Наслѣдникъ Престола Великій Князь Александръ Николаевичъ. Вопросъ объ Амурѣ былъ снова пересмотрѣнъ. Дѣйствія Невельского признаны правильными и рѣшено теперь же объявить А. и его устья находящимися подъ наблюденіемъ и охраной Россіи до окончательнаго разрѣшенія этого вопроса путемъ дипломатическихъ переговоровъ съ Китаемъ», — так описывали эти события современники.

Таким макаром, авантюра Невельского завершилась вполне успешно и позволила России прирасти новыми землями.

«Ясно, что в Санкт-Петербурге чего-то опасались, а в Иркутске придавали главное значение на отдаленном нашем востоке Петропавловску; важнейшие же вопросы, как пограничный и в особенности вопрос морской, обусловливавший важное значение для России этого края в политическом отношении, — вопросы, к разрешению которых напрягала все усилия Амурская экспедиция, были как в Санкт-Петербурге, так равно и в Иркутске совершенно упущены из вида. На моей совести лежало навести на них высшее правительство; а чтобы достигнуть этого, надобно было действовать решительно, другими словами несогласно с инструкциями, которые не соответствовали ни этой главной цели, ни местным, встречаемым нами обстоятельствам, ни положению и состоянию края и его обитателей. Весьма естественно, что на подобные распоряжения я не мог ничего отвечать, кроме того, что предписание получил и действую так-то», — вспоминал впоследствии Геннадий Невельской.

Через пару лет дипломатические переговоры состоялись: Китай и Россия заключили Айгунский и Пекинский договоры, согласно которым Приамурье и Уссурийский край были признаны территориями Российской империи.

Геннадий Невельской больше не путешествовал и посвятил жизнь систематизации сведений, полученных во время своих экспедиций. А его покровитель — граф Николай Муравьев — получил титул Амурского и стал именоваться Муравьевым-Амурским.

Россия же не просто приросла новыми территориями, но начала активно использовать Амур для судоходства и последующей торговли с Соединенными Штатами. Вскоре удалось продать аж целую Аляску. Но развитие Дальнего Востока России и в XXI веке остается вопросом сложным и слабо реализуемым.

via